Александр, 37 - 15 июля 2009 19:39

[SIZE=+1]Пролог[/SIZE]


Я родился в 1987 году. Первым моим разумом был Эдгар Рей Киллен. Дело в том, что разум есть у каждого человека, только человек этого не замечает. Но разум может разговаривать с человеком. Если разум разговаривает с ним, то человек как бы уходит от реальной действительности в свой вымышленный мир, который находится у него в голове, и всё время сидит там. Некоторые психологи говорят об этом человеке, что он находится в “виртуальной реальности”. А его разум управляет всей этой “виртуальной реальностью”. Ещё одна отличительная черта разума – разумы служат людям. А вот у меня как раз таки всё наоборот – я служу своему разуму. Вернее, подчиняюсь ему.
Давайте вернёмся к Эдгару Киллену. Тогда было всё нормально. Первые разумы служили МНЕ. Старик Киллен, мой самый первый разум, пришёл к власти (“пришёл к власти” значит стал разумом), когда меня выписали из роддома. Когда мне было около двух месяцев, я лежал в коляске на балконе. У меня был манеж и много игрушек. Моими первыми игрушками были утка-пирамидка, деревянная лошадка-качалка, попугай Кеша, утка на колёсиках (которую я любил катать по полу). Также у меня было много кубиков и пирамидок, были и деревянные качели, на которых я все время качался. Время шло, мои интересы менялись. Я пристрастился к машинкам, к игрушечным пистолетам и саблям. Я спал в деревянной кровати с высокими бортиками. Вот так забавно проходило моё детство. Потом у меня появился младший брат Дмитрий. Я все время говорил:
- Дима-неходима!
Но ему тогда было не обидно. Во-первых, он ничего не понимал. А во-вторых, это констатация фактов. Он был очень маленьким и ходить ещё не умел. Вот так я познавал мир. Еще я говорил:
- Мама-яма, папа-шляпа, дедушка Толия-территория.
Я очень любил рифмовать слова. Другие, непонятные мне слова я переделывал на свой лад. У меня получалось: московское время – “мококое эмя”, автобус – “абудиба”, пирожок – “пизязёк” и т. д.
Но вот мой младший брат подрос и уже научился ходить. Волосы на его голове пока еще не выросли, и я называл его “лысеньким”. Однажды этот “лысенький” отвоевал у меня мои любимые деревянные качели. Я почему-то сразу заревел. А мой папа, увидев это, взял фотоаппарат и сделал снимок. Получилась такая картина: мой брат, т. е. “лысенький”, сидит на деревянных качелях довольный, а я стою рядом, широко разинув рот, и громко рыдаю. Такое получилось смешное фото. Правда, мне при этом было совсем не смешно.
Итак, мой брат подрос. Для меня это событие было не очень радостным. Ведь многие из моих игрушек достанутся ему! Придется с ним делиться.

• 
• 
•